Спасибо, мама! История одного извинения

Моя Каринка рисует солнышко. Ей всего три года, и поэтому рисунок получается чистой абстракцией. Но я не обращаю внимания на такие мелочи, потому что знаю наверняка – и этот солнечный день, и летние лучи, что плетут фантастические косички в белокурыми волосами моей дочери, и ее надутые губы бантиком, и удивление в голубых глазках, и даже то овальное солнышко, выведенное зеленым карандашом, я запомню на всю жизнь. Почему? Потому что так выглядит мое счастье.

Легонько, чтобы не спугнуть того первого художественного восторга, я касаюсь волос Карины. В моих ладонях рождается тепло, похожее на нежность маленьких ручек моей мамы. И я сразу вспоминаю детство – мы с мамой рисуем солнышко. Она водит карандашом дрожит в моей неумелой руке, и солнышко выходит настоящим – с тонкими лучиками и доброй улыбкой. Каринка дергает меня за рукав и с детским любопытством заглядывает в глаза. Ее взгляд волнует, он как заглядывает в мои мысли-воспоминания. Наверное, это потому, что в моей доченьки мамины глаза – глубокие и приветливые. Почему я раньше этого не замечала?! Почему только теперь я понимаю, сколько страданий и неприятностей устроила маме, сколько черных слепых ночей она недоспала.

Помню, малой я больше любила отца. Он не устраивал допросы о моих оценках, не заставлял выводить в тетради тяжелые «закорючки» с хвостиками, не требовал дневника на подпись, не учил со мной уроков, а потому не кричал и не давал ремня. Редко, после перечитанных газет и сытного ужина, на минуту-другую брал меня на колени и это было такое счастье: прятаться в его широкой груди! А мама никогда – никогда не было времени, она успевала одновременно и наварить кушать, и сделать уборку, и еще на меня накричать! Только теперь я понимаю: ей никогда не было дела до того, что я делаю, где я и с кем.

Мне было тринадцать, когда отец нас бросил и ушел жить к чужой женщине. Впоследствии я узнала о братике, который родился в папиной новой семье, а через несколько лет – и о сестричке. Вы думаете, после их развода я поняла маму? Нет. Меня еще больше раздражала вечная мамина опека! Высушив слезы и спрятав в душе обиды, она взялась за меня с удвоенной силой. Мама была везде! Приходила в школу, общалась с учителями, записывала меня в разные кружки, ища нужные занятия, выспрашивала меня о друзьях. Почему это так обижало, почему не нравилось, почему злило?

Каким ведь не благодарным ребенком была я в свои пятнадцать! Помню, как попыталась покурить сигарету, так, за компанию. Мама сразу услышала сигаретный запах и принялась меня подозрительно обнюхивать. Я подняла настоящий скандал. Истерически вопила, обвиняла маму во всем на свете и даже эгоистично «ударила» по самому больному: мол, я теперь понимаю, почему от тебя папа пошел! А то чуть ли не ночью ушла из дома, к подружке, о которой я теперь даже ничего не знаю. Меня встретила ее мама – рядом раскрашенная женщина с сигаретой, которую красиво прикладывала к полным губам. Она показалась мне такой понимающей, но (на зависть!) чужой мамой. А моя собственная мама, как же она пережила ту одинокую ночь?

И тяжелым стало время, когда я встретила свою первую любовь. Артур казался мне красавчиком! Нет, не потому, что таким совершенным он был на самом деле. Просто все девушки из нашей компании мечтали об этом высоком худом парне в потертых джинсах. Он был лидером, а я – девушкой лидера! Всем моим друзьям Артур нравился, всем, но не маме. Она не пускала меня на свидание, заставляла думать об учебе, чтобы хорошо закончить школу. Разве я думала об уроках!? Артур учился в профтехучилище, и я мечтала об одном – пойду учиться туда же, чтобы только быть рядом с любимым.

И вот наступил мой драматический шестнадцатилетний июнь. Закончился учебный год, а под моим юным эгоистичным сердцем уже билось сердце ребенка. Я забеременела. И первой, кто о том узнала, была не мама, а подруга с понимающей мамой, в квартире которой мы время от времени оставались с Артуром наедине. Кажется, я даже гордилась тем, что в шестнадцать стала взрослой беременной женщиной, которая будто бы знает об отношениях с мужчинами все на свете. В своих мыслях я уже видела нашу семейную бурную жизнь с лучшим парнем в мире, лидером нашей сомнительной компании. Меня мучила тошнота, а мама говорила о каком-то институте, о том, что я способна и нужно лишь немного больше поработать. А потом…

Что же было потом? Как воспроизвести в памяти те страшные события? Я гуляла с подружкой по вечернему городу и увидела, как мой Артур занимал красивую незнакомку. Он целовал ее, как и меня – несдержанно, собственно, как требуя быстрого продолжение. Втайне от счастливой «парочки» мы провели их в чужой дом, куда повел Артур свою новую девушку. Я все поняла и сразу увидела себя жалкой, растоптанной, пузатой шестнадцатилетней девушкой. Я не хотела больше жить. На следующий день, вернувшись из школы, я нашла в шкафчике ящик с таблетками и горстями глотала все, что попадало под руки. Пришла в себя уже в больнице. Теплая мамина ладонь гладила мои волосы, а ее слезы сыпались на мое лицо.

– Доченька, зачем ты, зачем!? – рыдала мама. – Ты самое дорогое, что у меня есть, понимаешь?

– Мама! – и себе плакать я.

– Не надо, ничего не говори, Леся, я все знаю. Вырастим мы нашего ребенка. Вырастим!

Только мама, моя мама, все поняла и простила. Она была рядом и мне снова захотелось жить. Сплетни, пересуды. Сколько обид пережила тогда моя всепрощающая мама! Но меня, юную непослушную беременную соплячку, она прятала от всех неприятностей. Только чтобы я жила, только чтобы была с ней! Получается, моя голубоглазая Каринка родилась не только в физических, но и в душевных маминых мучениях!

А мама с первых минут нежно полюбила свою крохотную внучку, когда ей было всего тридцать шесть. Теперь я даже по-доброму ревную Каринку к ее молодой бабушке. Ведь когда они идут по улице, их воспринимают не иначе, как маму и дочь… Но это так, счастливые семейные безделушки! На самом деле меня смущает другое: я не знаю, как попросить прощения у своей мамы… Не потому, что не могу этого сделать. Просто для этого мало всех слов. Но я все равно стану перед ней на колени, обниму и скажу: «Прости, мама, за эгоизм непослушной дочери, за то, что принесла тебе сколько боли…»

Кстати, только благодаря маме я нашла престижную работу в государственном учреждении родного города, заочно поступила в университет, а недавно встретила хорошего человека. Я не спешу за Олега замуж, все испытываю его и свои чувства. А он искренне полюбил мою Каринка и теперь уже мама просит меня идти под венец.

Спасибо, мама! За то, что ты есть, за голубые глаза Карины и ее первый рисунок – странное солнышко зеленого цвета.

Также читают...

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here

- Advertisement -

Последние статьи